Мы – счастливое поколение. Большинство из нас не знает признаков голода. Мы можем смутно перечислить то, что слышали, можем вспомнить фотографии несчастных африканских детей, больше похожих на сморщенных старичков, но это где-то так далеко, что можно сказать, в другом мире. Мы не знаем этих признаков на себе, чтобы безошибочно подмечать в других. Кто-то ел меньше, чем хотелось бы в студенчестве, кто-то дотягивает до зарплаты на задолбавших, в общем-то, макаронах на подсолнечном масле и считает дни до появления денег. А о встреченных голодающих часто брезгливо думаем – пьяница, наркоман. Мы принимаем голодный отёк за злоупотребление спиртным, а худоба и вовсе стала чем-то таким мутным и непонятным, что уже и судить о ней не берёшься. Мы счастливое поколение, потому что можем себе позволить так думать, потому что не проверяли на себе, что такое голод. Жаль, что это и страшно с другой стороны. Потому что голод оказывается не в Африке, а где-нибудь в соседней парадной, или того круче, прямо перед нами, а мы … я брезгливо морщу нос и отступаю на шаг от человека, вспоминая все те неприятности, которые могу почерпнуть от взаимодействия с пьющим человеком. Я едва не свалила вину на советское воспитание, которое якобы прятало проблему под ковёр, прикрывая сверху для надёжности громкими лозунгами, но вовремя спохватилась, что обвинять разбитое 20 с гаком лет назад государство во всех грехах это тоже модный нынче ковёр с лозунгами, да и не в этом дело. Дело именно в счастье не знать такого несчастья. Жутко только от того, что рядом человек может умирать от голода. Не по своей инициативе или из-за заболевания, а из-за банальной нехватки денег, а на новой работе зарплата только через месяц. Вокруг, казалось бы, столько возможностей, но всё ведь это теории, мало кто из нас проверял их на себе. Наверное, я больше не смогу смотреть на опухших людей как раньше, однозначно подозревая их в злоупотреблении спиртосодержащей байды и давая только небольшую скидку на болезни, если человек прилично и аккуратно одет.
Я до сих пор не знаю, правда ли человеку кушать нечего, или дело в чем-то ещё. Червяк сомнения пытается уверить меня, что вид человека вызван исключительно от его поведения и злонамеренья, мысли ищут возможности вернуться в уютное неведенье. Но если человек рыдает над баночкой подаренного творога и парой пачек дешевой крупы и никак не может остановиться, наверное, это всё-таки для него значит что-то? И если у человека от одного сообщения о том, что ему принесли в подарок немного продуктов, расширяются зрачки и он впадает едва ли не в шок и его колотит, наверное, для него это очень эмоционально значимое событие? Всё-таки я счастливый человек, я не могу сказать, что знаю, что чувствует этот человек, я могу только представлять. И, к счастью, далеко не только одна я.